super-babki.ru

Роман-идиллия «Ложится мгла на старые ступени» Александра Чудакова стал лауреатом премии «Русский Букер десятилетия». Это книга, которую можно читать и перечитывать, а, прочитав последнюю главу, порадоваться, что издатели («Время», 2012 г.) поместили в сборник записи из дневников и записных книжек Автора – значит, предстоит еще несколько часов общения с удивительным человеком, поражающим глубиной своих знаний, напоминающим о вневременных моральных ценностях.

Про таких людей как Александр Павлович Чудаков говорят – соль земли. Ученый с мировым именем, филолог и историк. В кругах далеких от науки зачитываются его исследованиями о творчестве Чехова, Пушкина, Толстого, поскольку они выходят за рамки литературоведения, являются анализом среза времени. Но даже те, кто был знаком со способностью Чудакова передать сложные размышления легким и понятным языком, были поражены, что ученый создал столь совершенный по своей стилистике роман.

Сага Чудакова — энциклопедия российской жизни, охватывающая значительный временной отрезок прошлого века и описывающая судьбы нескольких поколений одной семьи. Книга — не автобиография, тем не менее, в ней много личного, а прототипами главных героев являются дед, бабушка, родители, жена Автора – личности выдающиеся.

Родился Автор 2 февраля 1938 года в маленьком городке Северного Казахстана, куда семья добровольно переселилась в 30-е годы, опасаясь неминуемых репрессий.

Опираясь на рассказы близких и личные воспоминания, Автор создает панораму реальных событий, которые не вписывались в официально разрешенный соцреализм.

В каждой главе достаточно эпизодов, читая которые трудно удержаться от слез, однако и светлого юмора в книге не меньше. Автору удается показать жизнь без прикрас, сохранив целительный для души баланс между светом и мраком. Ему категорически чуждо катастрофическое сознание, которое не дает выхода из тупика и питает корки нигилизма.

Интеллигенты-горожане, пережившие Голодомор на Украине, начали жизнь с нуля в маленьком городишке на границе Сибири и Великой степи. На учительскую зарплату не проживешь, продукты выдаются по карточкам, с началом Отечественной войны с прилавков исчезают сахар, хлеб, самые необходимые предметы быта. Уклад семьи строится на натуральном хозяйстве, ведение которого сопоставимо с усилиями Робинзона, с той лишь разницей, что герой Дефо был изолирован от мира, а школа выживания в Чебачинске направлена против жестокости политического строя. Власти разрешают завести корову, но наложен запрет на содержание телят, можно иметь огород, но запрещено выращивать зерновые. Постоянно приходится опасаться доносов, даже детский стишок про рождественскую елочку может стать причиной ареста.

Вся семья, включая бабушку-дворянку, тяжело работает, чтобы прокормиться и не опуститься до пещерного уровня: выращивают овощи, умудряются изготовить из свеклы патоку, наловчились лепить свечи, придумали, как соорудить из сподручных средств ртутный термометр… И постоянно, кого-нибудь отогревают, кормят, одевают. Ценные знания в самых различных областях, полученные в отчем доме, Автор сохранил, переехав в столицу. Научную работу он не чурается чередовать с привитым с детства физическим трудом — на даче осушал болото, по всем правилам удобрял сад и огород, столярничал, плотничал.

В годы учебы в аспирантуре подрабатывал землекопом. Однажды выдал на гора такую норму, что бригадир только развел руками и спросил: «Кто тебя так научил копать, чувствуется школа Беломорканала!». Действительно, в Чебачинске у Автора были замечательные учителя – дед, выше всего ставивший Бога и силу знания, ссыльные интеллигенты, деревенские соседи, матрос-кочегар с крейсера, участвовавшего в битве при Цусиме, мальчишки-одноклассники, а позднее в столице — плеяда великих ученых, во главе с В. Виноградовым.

В городке его детства жили мастера. Обувь местного сапожника в Москве прослужила Автору более тридцати лет. Истребление профессионалов во всех областях — науке, промышленности, сельском хозяйстве – по убеждению Чудакова является одним из главных грехов советской власти, опустившейся до прославления личностей подобных Лысенко.

В детские годы Автора большое место в познании мира отводилось домашним животным, преданным собакам, старому боевому коню с клеймом войска Колчака, который не боялся ни огня, ни пуль, но шарахался при виде красноармейцев, волчице, которая привела на окраину городка волчат покататься на ледяной горке.

Автор рос наблюдательным ребенком и жадно впитывал в себя краски, запахи, характеры, настроения, а главное – богатство родного языка.

Несколько цитат из книги Чудакова:

«Чтобы пользоваться силами Природы и благожелательными ее дарами, надобно постичь законы механики, ботаники, знать естественную историю и действовать соответственно. И тогда Природа будет не только строга, но и дружественна».

«Нет предела мощи человеческой, Господом дарованной»…

«Честная бедность — всегда бедность до определенных пределов. Здесь же была нищета. Страшная — с младенчества. Нищие не бывают нравственными». Мудрые и простые по своей сути мысли соседствуют в книге с многочисленными житейскими ситуациями. В саге Чудакова описаны репрессии, идеологическое мифотворчество времен войны и многие другие события, о которых в советское время говорили только с хорошо проверенными людьми, сидя на своей кухне.

Чудаков писал свой роман урывками, почти восемнадцать лет. Завершив работу над книгой после гласности перестройки, он опасался, что опоздал со своими рассказами. Напрасные сомнения.

Неравнодушное описание предоставляет итателю много интересных сведений, привносит важные штрихи в понимание эпохи, психологии людей. Возьмем хотя бы маленький эпизод, в котором описано, как дрались мальчишки. Местные – до первой крови. Малолетние представители ссыльного чеченского народа — чуть ли не до смерти. Если при побоище присутствовали взрослые чеченцы то, они не вмешивались.

Скажем, по официальной версии команда «Варяг» утонула вместе с героическим крейсером. В действительности, часть моряков спаслась на шлюпках, присланных со стоящих на рейде кораблей под британским и французским флагами. Но о них никогда нигде не упоминали.

Или вызывающий недоумение факт, как же Сталину удалось стать «большим ученым»? И на этот вопрос отвечает Автор – персональный курс по философии Гегеля Кобе читал интеллектуал Ян Эрнестович Стэн, имевший неосторожность отозваться о способностях будущего «отца народов»: «Туповат». Об этом Чудакову поведала соседка по даче, вдова Стэна.

Алекса́ндр Па́влович Чудако́в был женат на Мариэтте Чудаковой, литературоведе и общественном деятеле. Работал в Институте мировой литературы, преподавал в МГУ, Литературном институте. Состоял в Международном Чеховском обществе.

Чудакову принадлежат литературоведческие работы: «Поэтика Чехова», «Мир Чехова: Возникновение и утверждение», «Слово — вещь — мир: от Пушкина до Толстого», более двухсот статей по истории русской литературы, под его редакцией вышла книга и комментарии к сборникам произведений В. Шкловского, Ю. Тынянова.

Жизнь ученого и писателя оборвалась трагически 4 октября 2005 – он скончался от травмы головы, полученной при неизвестных обстоятельствах.

В советские годы Чудакова не выпускали за границу на конгрессы, на которых цитировали его научные труды. После перестройки он читал курсы лекций в университетах Европы, Америки. Его несколько раз приглашали в Сеул. В Южной Корее, в отрыве от обычной московской суеты, Чудаков написал многие главы своего романа в перерывах между лекциями о Пушкине и Чехове.

В дневниках Александр Павлович размышляет о судьбах России, соглашаясь с мнением своего деда, считавшего, что революция уничтожила культурный слой, который страна наращивала в течение 200 лет. Говорит о том, что понадобится еще несколько десяток лет, прежде, чем мы вернемся к цивилизованным формам развития общества. Горько читать, что в начале нового века профессору не хватало денег на покупку лекарств. Что ему, не идущему на компромиссы с совестью, в очередной раз пришлось прибегнуть к тактике выживания в родной стране, в которой власти с такой виртуозностью умеют унизить достоинство своих граждан.

Но, несмотря на все их усилия, Автор прожил свою жизнь оптимистом. Светлый мир открывает и его книга, написанная разумом и сердцем. По первоначальному замыслу

Чудаков думал назвать роман «Смерть деда». Но это название больше подходило для рассказа или повести, а не для крупного произведения, берущего свои истоки в «Детстве» Толстого, «Жизни Арсеньева» Бунина. После раздумий Автор остановился на строке Блока, что закономерно, поскольку роман-идиллия стал для читателя мостиком, соединяющим три века — чеховскую Россию, советскую и современную.

Александр Блок посвятил свой стих Сергею Михайловичу Соловьеву, историку, ректору Московского университета, поэту, автору «Истории России», над которой он работал тридцать лет.

Бегут неверные дневные тени.

Высок и внятен колокольный зов.

Озарены церковные ступени,

Их камень жив — и ждет твоих шагов.

Ты здесь пройдешь, холодный камень тронешь,

Одетый страшной святостью веков,

И, может быть, цветок весны уронишь

Здесь, в этой мгле, у строгих образов.

Растут невнятно розовые тени,

Высок и внятен колокольный зов,

Ложится мгла на старые ступени….

Я озарен — я жду твоих шагов.